После удачных экспериментов с просекко захотелось как-то использовать пылящиеся с осени бутылки английского сухого сидра. Тогда вкус его так живо напомнил мне игристое виноградное вино, что пара бутылок этого сидра была заначена для дальнейших экспериментов.

Но рецепты все попадались какие-то выморочные: то горы иных компонентов, а сидр – вместо содовой, то предписывался шейк, что с газированным сидром я делать опасаюсь.

На глаза попался простенький рецепт с шампанским, где также фигурировал кальвадос. Сидр, даже английский, намного ближе к кальвадосу, чем шампанское, так почему бы в этот раз не заменить сидром шампанское, которое все равно у меня всегда заменялось на просекко.

Таким образом, Champagne Normandie превратился в Cidre Normandie. И не думаю, что я очень уж сильно ухудшил его вкус.

Это мой первый опубликованный опыт использования сидра в коктейлях, и, пожалуй, первый опыт его использования в коктейлях вообще. Но обратил я внимание на аутентичный сидр раньше – пару лет назад. Сначала это был дешевый английский сидр со вкусом забродившего пакетного яблочного сока и с навязчивым горчащим привкусом.

Откровением стал французский сидр. Это было нечто со вкусом натуральных яблок и с отличным балансом букета: и сухость, и сладость, и свежесть присутствовали там, где им было положено присутствовать, не мешали друг другу, даже наоборот, составляли неплохой ансамбль. Это был толчок к появлению у меня устойчивого интереса к этому напитку, хотя по причинам доступности и цены все же чаще покупался английский, а не французский сидр.

Вообще, для меня яблоки и продукты их переработки – нечто родное, ассоциирующееся с Родиной, семьей и детством. Даже если это французские, английские или немецкие продукты. Яблоки и яблоня, а не пресловутая березка, для меня стали неким символом русского, своего, исконного.

В детстве лето начиналось майским цветением садов, и даже в самом маленьком садике обязательно была яблоня с ее белым или розоватым цветом. Могло не быть почти обязательной кипенно-белой вишни, груши и сливы вообще встречались нечасто. А яблони были везде, пусть даже одичавшие и заросшие.

Эти яблони на пару с вишнями застилали скромные подмосковные огородики ковром белых лепестков. Еще не вошедшее в силу солнце пригревало сквозь редкие майские кроны с молоденькими светло-зелеными листочками. Родня возилась с грядками и теплицами, а ветер носил из угла в угол белые вихри опавших лепестков. От гладкой коры молодых яблонек веяло здоровой упругой силой, а старые деревья все еще стояли сонные, прислушиваясь к начавшимся в них токам соков от корней к кроне.

Все предвещало новое лето, новую яркую жизнь и щедрую зрелость на пике пока еще очень далекого августа. Это был май от цветения яблонь до цветения черемухи и сирени — время, когда ожидание лета намного привлекательнее самого лета.

А потом, после сиреневых и черемуховых похолоданий и дождей, уверенным рывком наступало лето с одуревшими от жары и собственного треска кузнечиками в стремительно засыхающей траве. Тяжелые гроздья кислой красной смородины, притулившейся под сенью огромной сорокалетней яблони, сверкали рубинами и грозили покусившимся оскоминой. Рядом – раскаленная полуденным солнцем лавочка, на которой разложены пучки надранного тысячелистника, терпко пахнувшего солнцем, лугом и лекарствами. Это – последнее задание на сегодня, позади также прополка и марш-бросок за молоком от «своей» коровы. Борщ с молодой свеклой и свекольной ботвой, торопливо умятый на обед, тяжело плещется в животе, но улица зовет и манит неизведанными тайнами и приключениями.

Через минуту сборов босые ноги уже утопают в теплой бархатной серо-кремовой пыли проселка, в одной руке – подхваченные на крыльце сандалетки, а в другой — надкусанная и брызжущая соком, еще твердая, но уже сладкая грушовка с той самой огромной старой яблони. Локтем к загорелой мальчишеской груди прижаты еще два яблока – на дорогу, про запас. Впереди маячит полоска воды – мелкий прудик-лягушатник. Жизнь замечательна, беззаботна и полна того наивного и радостного детского ожидания, что скоро обязательно будет еще лучше…

Конец сентября иногда дарит сухие и солнечные дни. Летние яблоки уже отошли, их съели, а падалицу пустили на сок или варенье. За домом антоновка перегородила тропинку к сараю своими ветвями, протягивает их, прося снять уже с них эти тяжелые зеленые плоды. Сегодня тот самый мальчик, выросший в длинного и тощего студента, снимет с чердака груду разнокалиберных фанерных ящиков, вооружится стремянкой, матерчатой авоськой и палкой с розочкой из гвоздей на торце и будет целый день лазать по могучей антоновке, снимая на хранение ее невзрачные и пока невкусные яблоки.

Через неделю в доме станет ощутимо пахнуть дозревающей антоновкой, а к грязному и стылому ноябрю яблоки слегка пожелтеют, и их аромат станет одуряющим. К тому времени вся некондиция уже будет съедена в пирогах, а отборная хрусткая кисло-сладкая антоновка станет обязательным ежедневным блюдом на целый месяц.

После нового года опустевшие ящики перекочуют обратно на промерзший чердак, к забытым пучкам того самого тысячелистника, а банка яблочного варенья станет неизменным спутником чашки с чаем. Так будет длиться до весны, когда опять начнут просыпаться старые яблони и опять придет забытое ощущение, что все начинается сначала…

Двадцать лет спустя в офисе с неживым воздухом я ем яблоко из супермаркета и перечитываю конспект вчерашнего изучения вкуса коктейля из французского кальвадоса и английского сидра. Это может выглядеть карикатурой, но не для меня: я все еще там, в своем яблочном детстве, даже с теперешним невесть откуда привезенным яблоком и английским, наверняка не самым лучшим сидром…

Итак, простой коктейль, вольное переложение Champagne Cocktail.

Начинается коктейль с вкуса сухого сидра, вкуса забродивших яблок. Букет поначалу довольно энергичный, сильный, его резкость также подчеркивается заметной газированностью

На нёбе в сухость вплетается немного горечи яблочных семечек и кожуры, а также легкая кисловатая нота яблочного сока. Плотный фон сухого сидра при этом не ослабевает, но за ним начинает проявляться тягуче-сладкий вкус яблочного варенья, тон свежих сладких яблок, немного кардамона и мускатного ореха, терпкость свежевыжатого яблочного сока.

Привкус полон благородной сухости, где в равной степени проявляется и сухость сидра, и чуть менее сухая древесно-фруктовая нота кальвадоса.

Лаконичный, сдержанный коктейль с хорошей глубиной и приятным суховатым вкусом, построенный на многообразии вкуса свежих и ферментированных яблок.

Более плотный французский сидр в такой же комбинации мне показался перебором. По вкусу он еще ближе к кальвадосу, что, как мне кажется, только утяжеляет общую картину. Тем не менее, я попробовал и его, заодно проверив свою гипотезу об уместности в этом коктейле ликера Bénédictine.

Ликер несомненно смягчает общий вкус и придает ему больше глубины, но в то же время некоторая потеря сухости просто переворачивает вкус, и теперь это уже плотный, крепкий коктейль с доминирующим букетом кальвадоса, заметной бочкой и увесистой горчащей нотой яблочного джема.

Привкус отличается горько-сладким оттенком, где в равной степени заметны и собранный, плотный хук кальвадоса, и рыхлый, расслабленный слабоалкогольный тон сидра. Но послевкусие все равно остается легким, чистым и натуральным яблочным.

В целом, этот вариант показал себя совсем с другой стороны. Он слаще, глубже и намного плотнее, что неизбежно выливается в субъективное ощущение, что коктейль крепче, чем должен быть, и этому также способствует более выраженный оттенок забродившего яблочного сока. Но тем не менее и первый, и второй варианты – коктейли для любителя кальвадоса, и оба они будут хороши при соблюдении определенных условий.